"Скройся у потока Хорафа"

(3 Цар. 17:3).

Божий Слуга обязан познать ценность уединенной жизни. Человек, занимающий высокую позицию среди людей, должен занять очень низкую позицию перед Богом. Не надо удивляться если Отец наш скажет: "Дитя мое! Довольно для тебя быстрой жизни, широкой известности и восторга; удались прочь и скройся у потока - твоим Хорафом может быть боль, потеря или уединенное место, покинутое всеми".

Блажен, кто может ответить: "Твоя воля да будет моей волей. Стремлюсь к Тебе! Скрой меня в тайных местах скинии Твоей и заслони меня Своими крыльями".

Каждый святой, владеющий большой властью, должен был завоевать ее возле какого-то потаенного Хорафа. Получить духовную силу нельзя не скрывшись от всех, и от самого себя, в каком-то глубоком ущельи, где можно было бы исполниться силой Вечного Бога.

У одного верующего был свой Хораф, где он ежедневно проводил пять часов в молитве и чтении Библии. Другой верующий считал день потерянным, если не мог провести восемь-десять часов в общении с Господом. Давид Брейнард искал свя-тые уединения в лесах Северной Америки, Кристмас Эванс - в долгих путешествиях по горам Уэльса.

Давайте вернемся в те благословенные времена откуда мы ведем свое летосчисление. Остров Патмос, одиночество римских темниц, Аравийская пустыня, горы и долины Палестины - на-всегда останутся они памятными Хорафами тех, кто произвел величайшее влияние на современный мир.

Наш Господь нашел свой Хораф в Назарете, в пустыне Иудейской, среди маслин Вифании и одиночества Гадары. Никто не может обойтись без своего Хорафа, где людские голоса заменяются водами тишины и покоя, где мы можем насыщаться сладостью и силой жизни во Христе.

Уединение

Бывает иногда такое настроение,
Когда ничто тебя не веселит.
В груди не сердца мерное биение,
А что-то твердое трепещет и болит.

Когда все люди кажутся фальшивими,
И говорить не хочется ни с кем,
И разговорчивые кажутся болтливыми,
И слыша их рассказ, ты думаешь: "Зачем?"

И хочется бежать, схватив себя за голову,
Куда-нибудь подальше от людей,
И сердца боль тяжелую, как олово,
Тихонько выплакать прочь из груди своей.

Побыть совсем одним, и чтоб никто не спрашивал,
Пытаяся понять тоску твоей души.
Кто сердца скорбь давно в груди вынашивал,
Тому приятно быть наедине в тиши.

Ведь только в тишине ты можешь Бога чувствовать,
И только в тишине ты видишь сам себя.
Наедине с Творцом ты ни хитрить, ни мудрствовать
Не станешь, как с людьми, хвалу и лесть любя.

И потому Сам Бог дает тебе стремление
Уединиться, быть с самим собой.
Без тяжести в душе не вкусишь облегчения,
Бог посылает все, Он хочет быть с тобой.

И знай, когда приходит настроение,
Когда тебе весь опротивит мир,
Господь зовет тебя в уединение,
Там для тебя готов духовный пир.

И с пира ты уйдешь и сытым, и напоенным,
Забьется сердце ровно и легко,
Польется песнь хвалы со струн настроенных,
И грудью полною вздохнется глубоко.